Книга Кэрол Пирсон «Пробуждение внутреннего героя»/ Carol Pearson «Awakening the Heroes Within» (1991), перевод выборочный и авторский выполнен группой исследователей Архетипов.

Цель: истина, понимание;
Страх: обман, иллюзии;
Реакция на дракона / проблему: изучить, понять или выйти за его пределы;
Задача: постижение знания, мудрости, просветления;
Дар / Добродетель: скептицизм, мудрость, непривязанность.

И Правитель, и Маг хотят контролировать реальность и менять негативные обстоятельства на позитивные. Мудрец, если и испытывает, то лишь небольшую потребность в контроле или изменении мира, его главная потребность – понять мир. Тропа Мудреца – путешествие к обнаружению истины о себе, мире и вселенной. На высочайшем уровне это тропа ведет не только к нахождению знания, но и к обретению мудрости. Именно Мудрец в нас откликается на изречение: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными».

Непременный вопрос, который Мудрец задает в каждодневных ситуациях, звучит так: «В чем здесь истина?». В этом смысле Мудрец – ищейка, рыскающий под внешними проявлениями реальности. Врачи, психологи и все истинные целители нуждаются в советах внутреннего или внешнего Мудреца, чтобы диагноз и лечение соответствовали подлинному состоянию пациента. Консультанты и управленцы действуют как Мудрецы, когда они прикладывают все силы, чтобы распознать подлинные причины сложностей в организации или проясняют подлинные организационные возможности и сильные стороны. Ученые – классические Мудрецы, посвящающие свою жизнь поискам дальних пределов знания.

Возможно, самый освобождающий момент жизни заключен в «моменте истины», который озаряет наши жизни, разгоняет сомнения и проясняет то, что должно быть сделано. Например, это момент, когда алкоголик «достигает дна» и осознает, что ему или ей требуется помощь в выздоровлении, или момент, когда человек осознает, что именно его увлеченность собой делала невозможной переживание опыта любви и близости.
Часто такие глубокие озарения открывают нам свою самовлюбленность и то, как она ограничивала нашу жизнь и свободу. Мудрец помогает отпустить сомнения Эго и открыться глубокой истине о жизни. Встреча с этой фундаментальной истиной наделяет величием души и смирением.

Вызов Мудреца, как во всякой детективной истории, заключается в том, чтобы расшифровать улики и разгадать загадку, лежащую в основе бытия, и не имеет значения, о каком бытии идет речь: личном, бытии другого существа или мироздания. И все же если наш сознательный ум и Эго чрезмерно рациональны и буквальны и способны понимать лишь некоторые виды улик, наш внутренний Мудрец или Провидец столкнется с классической дилеммой многих мудрых мужчин и женщин, кто, как Кассандра, может пророчить истину, но ему/ ей не верят или не понимают. Чаще всего Мудрец пророчески изъясняется загадками (как, например, Сфинкс, Насреддин или дзен-мастера, передающие свое учение посредством кажущихся неразрешимыми коанов), иносказаниями (Христос и другие великие духовные учителя) или символическими образами (художники, поэты и визионеры).

Есть много способов выразить истину, и Мудрец учится адекватному освоению каждого из них. Именно потому, будучи учениками в системе образования, мы постигаем, как вычленить из существующих методов познания и изысканий подходящие для естественных и социальных наук, искусства и гуманитарных наук, философии и религии. И именно потому в самом лучшем раскладе мы учимся познавать принципы работы своего сознания и понимать то, как мы можем использовать различные аспекты своего существования, чтобы учиться разным методам и не зацикливаться на одном.

Всякий Мудрец осознает важность того, чтобы методология соответствовала исследуемой задаче. Мы не изучаем Бога количественными методами. Мы не постигаем демографические тенденции молитвами и самонаблюдением. Наука рассказывает нам о физических реалиях внешнего и внутреннего мира, но она не вполне полезна в исследовании истин человеческого сердца.

Всякий Мудрец осознает и то, что зачастую способ исследования предопределяет его результат: ответы, которые мы находим, зависят от постановки вопросов и методов исследования, к которым мы прибегаем. Очень непросто отфильтровать собственную субъективность. Зачастую чем больше мы пытаемся отрицать или фильтровать ее, тем сильнее она нас охватывает.

Обычно только когда Мудрец начинает доминировать в жизни, мы осознаем, что редко, если вообще когда-либо, видим вещи такими, какие они есть. В определенной мере мы всегда остаемся запертыми в своих проекциях. Важнейший вклад психологии заключается в том, что благодаря ей увеличивается вероятность того, что мы сможем прорваться достаточно далеко за пределы своих проекций, чтобы прожить подлинный опыт любого толка.

Духовные искатели нескончаемо трудятся, чтобы выработать позицию бесстрастного наблюдателя и выйти за пределы Эго, чтобы хоть в небольшой мере испытать опыт проживания подлинной истины. Увлечены ли мы обучением, духовными поисками, принимаем ли решение о том, что делать дальше в жизни, Мудрец в нас хочет достичь некой объективной истины, выходящей за пределы нашей ограниченной личной правды.

Когда мы занимаемся духовными поисками, то нередка часть нас, желающая тотчас же пережить опыт абсолютной истины, унывает. Различные духовные практики, например, связанные с каббалой, сиддха-йогой и суфизмом, призывают людей продвигаться без спешки. И без сомнения, отправляясь в путь по любой из этих дорог, нам необходимо позаботиться о том, чтобы неподготовленный ум не сломался при встрече с экстазом, сопутствующим опыт встречи с вечной истиной.

В медитации Мудрец – наша часть, наблюдающая за мыслями, чувствами, желаниями, всего лишь свидетельствующая происходящее. Медитативные практики усиливают внутреннюю часть, которая по-настоящему бесстрастна, объективна и способна наблюдать, не рискуя быть захваченной даже самыми острыми потребностями и задачами. Эта часть позволяет нам познать и то, что мы не есть свои мысли и чувства, мы не заложники первого зова желаний или страха. Иногда этот внутренний наблюдатель способен на несколько мгновений совсем освободить нас от мыслей и чувств, и тогда мы погружаемся в реальность, более первичную, под слоем той, где привычно обитает человеческий ум и сердце.

Подобные практики помогают людям быть на связи с большей реальностью тем, что в первую очередь признают и принимают фундаментальную субъективность человеческой жизни. Мы не можем сдвинуться с места и увидеть истину за пределами себя, пока в первую очередь не познакомимся со своими предубеждениями. Это одна из причин, почему так сложно, если возможно, быть Мудрецом в истинном смысле, если не отправился в путешествие, поскольку именно путешествием мы постигаем свою идентичность и начинаем сознательно понимать, кто мы есть.

До этой вехи путешествия задача состояла в том, чтобы найти свою субъективную правду и проявить ее в мир. И теперь Мудрец должен соединиться с истиной за пределами себя.

Недавно, когда я была гостем радиопередачи и рассказывала об ответственности героя за то, чтобы пойти в путешествие и найти свою истину, позвонил мужчина и сказал, что не хочет найти «свою истину». Он хочет найти «Истину». Это именно то, что хочет Мудрец в каждом из нас. Юные и наивные Мудрецы всегда верят, что это не так уж и сложно: найти правильного учителя, правильное святое учение и верить тому, что они тебе говорят. Эту сентиментальность можно встретить на автомобильных наклейках: «Бог так сказал. Я верю в это. И точка».

И все же, чем дальше путешествует Мудрец, тем более сложным становится дело нахождения истины. И тогда Мудрец учится развивать в себе смирение, исходящее из признания своей фундаментальной субъективности. Каждый из нас является лишь малой частью большей реальности. И хотя мы можем стремиться понять целое, нам никогда полностью не достичь этого устремления, поскольку в одиночку мы никогда не увидим достаточно.

Вильям Перри (William Perry) предложил 9-уровневую модель когнитивного развития студентов высших учебных заведений, и эта модель описывает развитие Мудреца. Первые две стадии – версии того, что Перри называет «дуализмом». Мы хотим найти истину с большой буквы «И», и мы верим в то, что это возможно. Предполагая дуалистичность вселенной, где одни ответы верные, а другие ошибочны, мы верим в то, что истина – в руках авторитетных источников, и нещадно их осуждаем, когда истины у них не оказывается или когда они не делятся ею с нами.

Если мы продолжим поиски истины, то в определенный момент обнаружим, что эксперты не всегда согласны друг с другом. Мы можем усвоить это, когда учимся, благодаря средствам массовой информации или когда ссорятся мама и папа, но рано или поздно большинство из нас получит это сообщение. И тогда мы хотим, чтобы авторитеты научили нас правильному процессу обнаружения истины, чтобы мы сами смогли отсортировать, чья истина правильна.

Проходит немного времени, и наступает крушение иллюзий. Это изгнание из рая в версии Мудреца. Мы начинаем понимать, что если эксперты не соглашаются, то, возможно, и вовсе не существует абсолютной истины. На третьей и четвертой стадиях модели Перри (версии «множественности») мы можем решить, что правда одного столь же пригодна, как и правда другого, или можем попросту выяснять, как давать авторитетам ответ, который они хотят.

Если наше рвение весьма велико, то мы можем найти некую «новую истину» и догматично ей следовать до тех пор, пока вера и в нее не будет подорвана. Например, молодые люди, потерявшие религиозную веру в результате того, что столкнулись с множественностью истины, могут открыть для себя политическую философию и держаться ее так же догматично, как и религиозных убеждений ранее. И все же рано или поздно и эта вера будет сломлена.

Если мы продолжаем расти, то в определенный момент получаем опыт подлинной революции мышления, когда понимаем, что в действительности не существует никаких абсолютов. Сложность этого понимания сопоставима с тем, сколь немногие из нас способны отпустить веру в то, что есть только одна Истина. Если мы действительно откажемся от поисков высшей истины, мы придем к принятию того факта, что всякое знание контекстуально относительно. И хотя нет абсолютно правильных ответов и даже абсолютно правильных процессов, на пятой стадии Перри мы начинаем видеть, что некоторые ответы и процессы лучше других. И есть способы оценить, чем именно одни лучше относительно не истины с большой буквы «И», но текущего контекста.

На данном этапе мы понимаем, что представитель другой культуры имеет равное право видеть мир с другой точки обзора. Мы учимся оценивать литературные произведения с учетом намерения автора, жанра, культурного контекста, цели и так далее, а не просто с учетом «высочайших норм» «великой литературы». Мы осознаем, что многие религии предлагают духовные истины, и мы разрабатываем свои способы, чтобы распознать, что более или менее истинно для нас.

На последних уровнях модели Перри, с шестого по девятый, мы сталкиваемся с проблемой того, чтобы взять длящееся обязательство ('commitment' – см. главу про Любящего) с учетом изменчивости контекста. На шестом уровне мы понимаем, что нашим ориентиром в постоянно меняющемся контексте может стать выбранное личное обязательство. В этот момент мы видим необходимость выбора направления обучения, работы, напарника или даже духовного пути без того, чтобы непременно верить, что наша учеба или работа – «самые лучшие», напарник – идеальный «космический» партнер, духовный путь – «правильный», в то время как все остальное «ошибочно». Взять длящееся обязательства с учетом изменчивости контекста – значит сделать выбор потому, что он правильный для себя, без допущения, что он будет правильным для кого бы то ни было другого. И тем самым вы способны поддержать другого, когда тот берет на себя обязательства, отличные от вашего.
На седьмом уровне мы берем на себя первоначальное обязательство, на восьмом уровне начинаем проживать, что значит – быть преданным своему выбору. Иными словами, мы выясняем, каково это, учиться или работать в этой области, быть связанным с этим человеком или осваивать этот духовный путь. Разумеется, в этот момент мы можем пересмотреть свой выбор и попробовать другие опции в течение какого-то времени. Но в конечном итоге мы принимаем на себя твердое обязательство (девятый уровень) и сверх того понимаем, что именно акт выборы длящегося обязательства – в постоянно меняющемся контексте – и позволяет нам проявлять себя в мире.

Финальная стадия
Я полагаю, существует и финальная стадия, которая не возникла в исследовании Перри, частично потому, что она находится вне учебных задач студенческого периода. Эта стадия – возвращение к поиску Абсолюта в духовном и мистическом аспекте. Юнг говорит о том, что это задача второй половины жизни, а не юности. И опять же, есть уровни истины. Поиск вечных и универсальных законов отличается от наивного поиска «Истины», поскольку зрелый ищущий обладает мощным пониманием сложности познания чего-либо, выходящего за пределы ограниченности своим жизненным опытом. На этой стадии мы учимся у величайших Мудрецов и гуру различных традиций.

Духовный путь суфизма, к примеру, почти полностью построен на том, чтобы помогать людям в понимании, что высшая истина не обязательно «далека и сложна». Она лишь кажется такой, поскольку люди слепы в своих заранее заготовленных рассуждениях о реальности.

Суфии учат нас, что понимание относительности знания есть высочайшая задача рационального интеллекта. Но есть и следующий шаг, за пределами рациональности. Для понимания высшей истины необходимо отделиться от своих мыслей и чувств и наблюдать за ними, не привязываясь. Это состояние непривязанности позволяет нам познать, что мы не есть наши заранее заготовленные мысли (какими бы глубокими они ни были) и что мы не есть наши эмоции (какими бы прекрасными они ни были). В этом состоянии непривязанности у нас нет потребности в том, чтобы вселенная была устроена каким-то определенным образом, и это позволяет нам пережить опыт великой истины. И следует также отметить, что суфийская традиция говорят о том, что «истина» может быть только познаваема опытом, но не может быть измерена или классифицирована.

Идрис Шах (Idries Shah) объясняет, что интеллект – это «в действительности последовательность идей, которые поочередно захватывают ваше сознание». Следовательно, одного интеллекта недостаточно, как и недостаточно только эмоций, поскольку они неизбежно привязаны к определенному настроению или результатам. В суфийской традиции, продолжает Шах, есть уровень за пределами мыслей и эмоций: «истинный интеллект… орган восприятия и познания, наличествующий в каждом человеческом существе». Этот истинный интеллект отвечает за мистические и высокие переживания, которые делают возможным на миг ощутить Единство с мирозданием. И именно это единство, постигаемое всяким духовным путем, и есть любовь, соединяющая нас со всем сущим.

И все же Мудрец учит нас, что мы не достигнем этого мистического ощущения единства или высшей добродетели любви, если откажемся от мышления и рациональности. Действительно, сначала мы должны развить и разум, и сердце до высочайшего возможного уровня: научиться понимать относительность истины интеллектуально и сердцем так, чтобы мы могли отпустить разум и сердце и сохранять внутреннее безмолвие, открывшись постижению новой реальности. Парадоксально, но этого не произойдет до тех пор, пока мы полностью не осознаем, что невозможно знать хоть что-то наверняка. Каждый из нас погряз в своей субъективности во вселенной относительной реальности. И с этим осознанием мы сможем перестать трудиться, чтобы познать, но сможем позволить истине войти в нашу жизнь как дар.

В определенный момент Мудрец перестает искать знание и получает мудрость, которая, конечно, и есть смысл пути Мудреца. И в дальнейшем Мудрец будет учить нас, что мы никогда не будем свободными, пока волевым усилием не освободимся от своих иллюзий и привязанностей и не станем искать соединения своей воли с истиной. Мудрец ищет, как углубить свое понимание того, чем может быть истина, и никогда не борется против познанной истины.

Эта мудрость иллюстрируется в книге Джона Хейдера (John Heider) «Дао лидера» (The Tao of Leadership), где внимание переводится от борьбы, действий и даже трансформации в пользу простого движения к тому, чтобы понять и жить на связи с истиной во всякой ситуации. Эта мудрость иллюстрируется и современными учениями о ментальном и эмоциональном здоровье, где придается особое значение тому, чтобы отпустить притворство и в каждый момент времени быть предельно искренним в отношении своих надежд, страхов, уязвимости и ран. Пока мы носим маски и пытаемся казаться больше, чем есть, нам не обрести мудрости.

Сложность для Мудреца заключается не столько в доступности высшей истины, сколько в своей способности впустить эту истину в себя. Если камера некачественная, то снимок даже самого прекрасного заката не удастся. Точно так же если мы не разовьем свой ум и свое сердце, если мы не откроем свою душу, то мы никогда не постигнем высшую реальность, пусть даже она и здесь, только руку протяни. Вот почему Сократ велел нам «познать себя». Если мы не понимаем фильтр, через который приходит истина, то у нас не будет ни одной зацепки о том, как мы искажаем эту истину своим субъективным, неисследованным видением.

Мы нужны друг другу, поскольку в одиночку мы только можем получать опыт субъективного восприятия вселенной. Когда архетип Воина активен в жизни, мы можем вступать в дебаты, ожесточенно спорить и даже идти с войной на то, что отличается от нашей правды. Когда Мудрец доминирует в жизни, мы сможем распознать, что нам нужно слушать друг друга, и только так мы сможем собрать части относительных истин воедино.

Сверх того, мы знаем, что проживание опыта постижения истины в дополнение к опыту, доступному нам благодаря пяти основным органам чувств – это дар. Мы не можем заставить себя получить эту истину, но мы можем тонко настраивать доступные нам инструменты сознания, сердца и Души и после смиренно ожидать чуда. Величайшие Мудрецы знают, что только посредством чуда можем мы получить опыт переживания высшей реальности или даже опыт восприятия новой идеи.

Когда мы пойманы тенью Мудреца, мы не столько не привязаны, сколько отрезаны от реальности. Внешние и даже внутренние события ощущаются как что-то очень далекое. Мы можем регистрировать происходящее, но чувств по этому поводу у нас нет. Мы немы и мы в оцепенении.

Мы одержимы непривязанностью, поэтому не можем связать себя длящимися обязательствами с людьми, проектами, идеями. Иногда мы обманываем себя, полагая, что это дает нам свободу, но в действительности мы вовсе не свободны, а слишком боимся взять на себя обязательство и действительно соединиться с кем-либо или чем-либо.

Теневой Мудрец, более того, одержим тем, чтобы быть идеальным и правым, он нетерпим к обычным человеческим чувствам и уязвимости. Такой Мудрец зачастую стремится к практике аскетизма и неотступно высмеивает себя и других за любой намек на неидеальность. Все всегда недостаточно хороши.

Или теневой Мудрец настолько охвачен изменчивостью контекста, что становится невозможно действовать. «Как может кто-то действовать, – говорит такой теневой Мудрец, – когда невозможно даже узнать, что истинно?» И тогда человек не способен взять обязательства перед партнером, ведь неизвестно, как понять, тот самый это человек или нет. Или не способен взять на себя рабочее обязательство, поскольку не знает, правильно ли этим заниматься. И тогда захваченный Теневым Мудрецом будет скатываться в цинизм по причине все возрастающего понимания своей неспособности знать что-либо наверняка и несовершенства жизни в целом.

Когда теневой Мудрец активен в нашей жизни, нередко мы захвачены одержимыми размышлениями, предпринимаем попытки выяснить все рациональным способом. Если попытки безуспешны, то нас парализует. Поскольку большинство решений в жизни не могут быть приняты рациональным, научным способом, то, когда мы пытаемся снова, теневой Мудрец может опять схватить нас, и мысли начинают бегать по замкнутому кругу.
Теневой Мудрец также стремится сделать так, чтобы мир казался менее таинственным, тем, что ограничивает набор подходящих способов восприятия реальности. В научном мире, например, люди, охваченные теневым Мудрецом, негодуют от одной лишь мысли об использовании способов познания, отличных от научного. Такие люди обычно еще и совершенно неспособны признать факт того, как их собственная субъективная предвзятость окрашивает их предположительно научные и рациональные выводы. В духовных движениях и в терапии, основанной на эмоциях, теневой Мудрец может стать анти-интеллектуальным и стремиться к духовному эмоциональному переживанию по цене отключения разума.

Теневой Мудрец обычно хочет контролировать знание так, чтобы оно не несло угроз. Обычно он признает только один способ, соответствующий его способу познания, тот, в котором он преуспевает. И тогда знание (иногда едва ощутимо, иногда демонстративно) становится способом показать свое превосходство над другими.
Внимание теневого Мудреца в первую очередь направлено не на обретение мудрости, но на оценку других. Всякая относительная истина, которую он открыл, определяется как абсолютная, и тогда делом первостепенной важности становится охрана истины от варварских нападок. Это приводит к цеховой ментальности, которая защищает от конкурирующих требований других истин, а также оценивает любого, предложившего альтернативную истину, как наивного, некомпетентного или опасного. Цель смещается от поиска истины в сторону защиты своей привилегированной позиции.

Когда эта Тень порабощает нас, мы ощущаем холод и пустоту и чувствуем, что надо обороняться от угроз других. Мы чувствуем, что другие нас не понимают и, по неизвестным нам причинам, видят нас догматичными и устаревшими. И не раз мы ощущаем свое превосходство по отношению к этим другим и не можем понять, отчего же они не видят этого превосходства. Мы даже можем преисполниться сочувствием к себе, ведь мы пошли на такие жертвы, чтобы отстоять столь высокие стандарты. Мы чувствуем, будто защищаем священное пламя истины от тех, кто хочет его затоптать.

Величайшее достижение Мудреца – свобода от привязанности и иллюзий. В той мере, в которой мы привязаны или даже зависимы от определенных вещей, наше суждение извращено, поскольку мы не свободны для ясного видения. Если я чувствую, что нуждаюсь в определенном человеке, чтобы быть счастливым, то тогда я вижу этого человека через линзы этой нужды. Все, что я замечаю в нем – выполняет ли он свои обязательства по отношению ко мне или нет. Тем самым я могу тотально упустить другие стороны его жизни. Более того, если мы настолько связаны и этот человек уйдет, то я переживу величайшую боль.

Это истинно и для всякой работы, идеи, мероприятия, привычки или образа себя, к которому мы привязаны. Если произойдет что-то, что заберет у нас объект привязанности, мы погрузимся в величайшее отчаяние и боль. Буддийский путь Мудреца ясно показывает нам, что из корней привязанности и желаний растет всякая боль и страдание. Мы страдаем, поскольку верим в необходимость наличия определенных вещей в нашей жизни или в необходимость быть правым. Если этого не происходит, мы распадаемся на части.

Путь к высочайшему уровню Мудреца лежит через освоение непривязанности. Как говорит Кен Кейс (Ken Keyes) в книге «Руководство по достижению высшего сознания» (The Handbook of Higher Consciousness), необходимо научиться усовершенствовать привязанности и зависимости так, чтобы они стали предпочтениями. Это не означает, что вы ничего не хотите. Это означает, что вы определяете желаемое как предпочтение, а не как потребность. Вы предпочитаете выйти замуж за этого мужчину/ жениться на этой женщине. Вы предпочитаете иметь эту работу. Вы предпочитаете быть здоровым. Вы предпочитаете располагать достаточной суммой денег и статусом.

Но если что-то произойдет и ваш партнер вас покинет, вы потеряете эту работу, вы серьезно заболеете или обеднеете, это тоже будет ОК. Возможно, это не то, что вы предпочтете в первую очередь, но и это приемлемо. Джеральд Мэй (Gerald May) в книге «Зависимость и благодать» (Addiсtion and Grace) замечает, что мы никогда полностью не сможем быть свободны от зависимости, одержимости или привязанности самостоятельно. Всякий раз, когда мы понимаем, что мы не свободны, когда мы думаем, что нам нужно чем-то обладать, чтобы быть счастливым, мы получаем возможность раскрыться «благодати», исцеляющей нас. Кен Кейс подчеркивает важность «наблюдающей части личности» для исцеления, поскольку как только мы понимаем, какое страдание наша привязанность вызвала, мы можем освободиться от нее.

В той степени, в которой мы привязаны к одобрению со стороны других, к достижениям, в действительности, к любому результату, мы не свободны и вынуждены страдать. И тогда единственная верная тропа к подлинной свободе и радости – в том, чтобы передать контроль над своей жизнью силе, мудрой и трансцендентной. Для людей многих религиозных традиций это означает, что контроль передается Богу. В программе двенадцати шагов речь идет о передаче контроля высшей силе. В психологическом контексте мы можем говорить о доверии своей глубинной мудрости.

Это не значит, что нужно прекратить что-либо желать. Деструктивно выбрать непривязанность Мудреца до того, как научился привязанности: любить свою работу и других людей, быть ответственным и деятельным в отношении своих идей и ценностей, в полную силу проживать разочарования и потери. Если постигать непривязанность до того, как человек выучил задачу Любящего по выстраиванию связей, близости, длящихся обязательств, то это лишь приведет к онемению и отчаянию.

Но выученная способность строить связи, умение любить и быть верным без привязанности приносит свободу. И тогда мы можем любить других без того, чтобы быть зависимыми от них или их одобрения, и поэтому нам не нужно их удерживать, если они не хотят быть с нами. И тогда мы можем быть преданными своей работе без привязанности к результату этой работы. И тогда мы находим свое звучание и способны передать дальше свое видение и понимание, зная, что завтра мы можем столкнуться с более глубокой истиной и необходимостью увидеть, как наивна и как устарела истина сегодняшняя.

В конечном итоге мы учимся «отпускать» даже свою привязанность к страданиям. Страдание учит нас открываться, доверять и отпускать. Однако многие люди, как и культура в целом, после получают идею, что страдание есть добродетель, что самое лучшее – не чувствовать себя слишком хорошо, что все достижения приходят только из борьбы, и что всякая радость подразумевает боль.

Когда мы научаемся останавливать сражение с жизнью, научаемся доверять ее течению, мы больше не нуждаемся в страдании. Как говорит Ширли Лутман (Shirley Luthman), когда мы разрешаем себе «любить, быть любимыми и быть созидательными в своей жизни», когда мы отказываемся от попыток встроиться в неподходящую жизнь и разрешаем себе жить жизнь, делающую нас счастливыми, свобода и радость могут стать нашим естественным жизненным опытом.

Именно это фундаментальное отпускание страдания в пользу радости и легкости и готовит нас к мудрости Дурака.

Тень: отрезанный от мира, бесчувственный, «в башне из слоновой кости», «выше всего», критикующее; осуждающее или высокомерное поведение и настрой;
Зов: замешательство, сомнения, глубинное желание найти истину;
Уровень 1: поиск «Истины» и объективности;
Уровень 2: скептицизм, знакомство с множественностью и сложностью истины, вся истина выглядит относительной; принятие субъективности как части условий человеческого существования;
Уровень 3: проживание опыта высшей истины; мудрость.